ИСКУССТВО


«ГЕНИАЛЬНЫЙ ВАРВАР»


«Кто этот гениальный варвар?» - воскликнул Пабло Пикассо, когда увидел работы венгерского художника Вилмоша Аба-Новака, выставленные на парижской Всемирной выставке 1937 года. Его живопись настолько поразила публику и жюри выставки, а в особенности председательствующего в нём Пикассо, что в итоге Аба-Новаку, обладающему удивительной динамикой письма, присудили Гран-при. А вырвавшееся из уст Пикассо определение «гениальный варвар» прочно укрепилось этакой определяющей приставкой к имени самобытного художника.  
Вилмош Новак родился в 1894 г. в Будапеште. По материнской линии в семье были художники (прадед, троюродный брат), однако большое влияние на становление Вилмоша оказала натура его матери, богемной, однако сильной по характеру женщины. Первые значительные «произведения» Вилмош написал уже в 9-летнем возрасте, это были замечательные тематические акварели. Своё будущее он видел только в живописи, сознательно, упорно и серьёзно готовился к поступлению в Художественный институт. Его преподавателем был учитель рисования Адольф Рейссиг, от которого он получил к фамилии приставку Аба.

 В 1912 г. Вилмош поступил в институт, получил стипендию на обучение у замечательного мастера Адольфа Феньеша в Солноке, благодаря чему Аба-Новака частенько упоминают как представителя солнокской школы живописи. Но окончить институт не удалось – в мае 1915 г. Вилмоша призвали на фронт, где он получил ранение в правое плечо, однако не покинул службы. По окончанию войны в 1918 г. начал преподавать на кафедре рисунка Политехнического института, параллельно с этим начал творческую деятельность. Именно в эти годы формируется личность Аба-Новака как художника, его собственный стиль и подход к творчеству, в котором проявляется склонность к сотворению мифов, героических и романтических одновременно. Главное ударение в работах ставится на скрытый смысл, именно ему подчинены композиции и формы. 

 В 1921-23 гг. каждое лето Аба-Новак  ездит на пленэры в Надьбанья, там в то время собирались ведущие венгерские живописцы. С 1922 г. Вилмош продолжает обучение в Художественном институте, где под влиянием преподавателя Виктора Олдьяи увлекается рисунком и графикой. Кстати, именно замечательные графические работы Аба-Новака принесли ему первые признания в художественных кругах Венгрии. А прекрасные графические навыки, знания законов композиции и светотени сыграли важную роль в созданных позднее монументальных росписях.
В эти годы Аба-Новак начинает безудержно творить, талантливое выражение бушующих в нём эмоций получает заслуженное признание. В 1925-м он удостаивается премии Общества Синьеи. В 1929-м получает стипендию на обучение в Риме, где становится характерным представителем так называемой «римской» школы: перенимает принципы представителей нового итальянского искусства (Джотто, Макаччио, Пьеро делла Франческо), при этом не теряет характерной для себя техники и палитры, собственного почерка, основанного на традициях венгерской школы.
Не повторяя итальянцев, однако следуя им, он возрождает венгерское искусство фрески. Полученные в Риме впечатления настолько вдохновляют его, что сразу по возвращении Аба-Новак делает проекты к кинофильму, начинает работу на заводе, выпускающем краски, готовит большую выставку в Музее Эрнста и основывает школу живописи.

В начале 30-х годов все более чётко оттачивается яркий стиль живописи творца. Он изобилует темами, теперь в его искусстве не только философия, но и гротескный юмор. В это время он создаёт свои самые известные работы, жанровые циклы о цирке, базарах, деревнях, музыкантах, где заострённость образов, преднамеренная деформация изобразительных форм и применение динамичной композиции и интенсивной колористики сближают манеру «гениального варвара» со стилистикой экспрессионизма. При этом он пишет и лирические портреты членов семьи, друзей, коллег. Появляется в его творчестве и религиозная тема: после того, как художник становится обладателем золотой награды выставки сакрального искусства в Падуе, ему один за другим приходят заказы на церковные фрески (Яссентандраш, Сегед, Секешфехервар, Паннонхалма, Печ, Будапешт и др.). Однако огонь вдохновения горит в нём настолько ярко, что в 1938 году появляются признаки приближающейся смертельной болезни. Аба-Новак чувствует это и путём нечеловеческих усилий непрестанно творит в бешеном темпе. Ему хочется успеть сделать как можно больше. Чтобы унять внутреннюю лихорадку, начинает постоянно сосать кусочки льда. Несмотря на всё желание жить и творить, он умирает до обидного молодым, в возрасте 47 лет (1941 г.).
Как это обычно бывает с деятельностью людей, опережающих своё время, творчество Аба-Новака не было достойно оценено при его жизни. Однако для последующих поколений предельно ясно, что наследие этого удивительного художника исключительно. Не случайно его работы являются уважаемыми экспонатами коллекций значительных музеев.

Элина Ковач / Журнал "Венгрия", 2009



СКАЗОЧНЫЙ МИР АРНОЛЬДА ГРОССА


Замечательный венгерский художник-график Арнольд Гросс (Gross Arnold), неоднократно награждённый различными государственными наградами за свою профессиональную деятельность, всегда безмерно радовал поклонников своего творчества - бесконечно доброго и позитивного, открывающего людям особый «сказочный мир».
Арнольд Гросс родился 25 ноября 1929 года в Трансильвании. В 1947-м бежал в Венгрию, где, решив пойти по стопам отца (который был художником и учителем рисунка), поступил в Академию художеств. Его учителями были видные венгерские мастера – Дьюла Хинц, Дьёрдь Кадар, Дьёрдь Конечни, Карой Коффан. Но большое влияние на него оказали и друзья – Бела Кондор и Владимир Сабо, которые и сами впоследствии стали известными художниками. Гросс начал свою творческую карьеру в качестве художника-живописца, уже ранние акварели, их композиционные и колористические решения свидетельствовали о незаурядном таланте. Вместе с тем, ещё в годы учёбы в Академии Гросс много времени проводил в выставочных залах Музея изобразительных искусств, изучая работы старых мастеров. А особенно тщательно - офорты Рембрандта и Дюрера, позже чего и сам начал пробовать силы в этом виде графики. И если техника акварели не требует пояснения даже для непосвящённых, то о технике офорта, кропотливой и разнообразной, стоит сказать особо. Офорт – это разновидность гравюры на металле, способ изготовления авторской печатной формы, который соединяет различные методы ручного гравирования с химическим травлением. Офортом называют и оттиск, полученный на бумаге с авторской печатной формы, изготовленной по описанной выше технологии. Ещё надо знать, что это тиражная техника, где каждый оттиск пронумерован и является самостоятельным произведением. Как правило, делают в среднем от 5 до 20 оттисков.
 В работах Арнольда Гросса – не только уникальные технические знания, но и бесконечная лёгкость, цельность композиции, чистота форм. Кроме того, в 50-х Гросс внёс в бывшие раньше чёрно-белыми офорты цвет. И не один, а все цвета радуги, которыми, однако, пользовался весьма деликатно. Именно такие работы стали наиболее характерными для Гросса, определили его личный стиль и полюбились многим. Ещё бы, ведь они излучают гармонию и спокойствие, а темы изображений дарят веру в сказку, которая живёт среди нас, надо просто её разглядеть. Этих тем – девять, основные из которых: пейзажи и деревья (продолжающие рембрандтовскую традицию), цветы (с причудливыми бутонами), сады (как ворота из реальности в мир фантазий), городские пейзажи (реальные и выдуманные), мастерские (в интерьерах которых словно остановилось время), а также так называемые классические композиции, наиболее известные широкой публике.
Офорты Гросса можно разглядывать часами, открывая для себя всё новые и новые детали. Каждый миллиметр работ наполнен, при этом в них господствует своя особая упорядоченность. «Сотканные» из множества миниатюрных реальных элементов, эти изображения подобны неким видениям, получившим от искусствоведов определение «сказочного мира» Гросса. Хотелось бы добавить – загадочного, полного глубокой символичности, неких нетривиальных кодов. И, конечно, «сказочных» жителей. Но разгадать тайну каждого произведения можно только самому. Сделать это пытались не только венгры, но и жители тех многих стран мира, где проходили выставки этого талантливого художника. 
По мнению Арнольда Гросса, в реальной жизни нас окружает столько бед, проблем, обид и невзгод, что просто недопустимо «впускать» их в искусство. Мастер убеждён, что искусство призвано показывать красоту и вечные человеческие ценности, освобождать для полёта душу, делая тем самым человека лучше.

Элина Ковач / Журнал "Венгрия", 2009


КЛАРА АБАФФИ

Неординарные, стильные, красивые украшения, созданные молодой художицей-ювелиром Кларой Абаффи (Abaffy Klara) так и хочется потрогать, примерить. Что я и делала во время нашего с ней  разговора о «тонкостях ювелирной работы».
- Клара, почти на каждой из Ваших работ есть очень симпатичный мотив стилизованного растения. Что это и почему именно такой мотив?
- Это просто растение, а какое именно, пусть каждый решает для себя. В этом - вся прелесть стилизованных мотивов. Кто-то увидит ветвь с листочками и мелкими плодами, а кто-то – цветы. Для меня как автора это – композиционное решение, где строгим геометрическим формам украшений я противопоставляю «живой», порою ассиметричный мотив. Появился он в моих работах во время работы над дипломной работой в Университете прикладного искусства. Но тогда это была так называемая «малая пластика на основе растительных мотивов», проще сказать – стилизованные кольца необычных выпуклых форм, которые, однако, при всей их необычности, можно было носить. Несмотря на то, что я ювелир-художник и  создаю многие из своих работ для выставочных показов, почти все из них пригодны для носки, конечно, не на каждый день, но всё же.
- А ведь некоторые из Ваших коллег создают произведения изумительной красоты, но носить их, увы, невозможно...
- Позже я стала делать ювелирные украшения не растительных, а геометрических форм, растения же трансформировались в орнамент, вырезанный или выпиленный. Кроме того, появились элементы, которые вращаются внутри самого украшения, что придает маленьким статичным предметам некую интригу.
Работаю я в основном с серебром, соединяя его с эбенововым деревом.
- Чёрное, твёрдое, в то же время тёплое и фактурное дерево необычайно эффектно сочетается с белым металлом! А что это за цветные элементы?
- Это подкрашенная искусственная смола, цвет которой я вымешиваю по своему усмотрению. Все мои работы выполнены если не в единственном, то всё-равно в малом количестве экземпляров. И если даже формы и узоры на них повторяются, то вот цвета и оттенки смолы я стараюсь всегда сделать различными. В этом принципиальное отличие дизайнерских украшений ручной работы  от украшений, сделанных на потоке конвейера или собранных из готовых элементов.
- А что за штампик в виде тюльпана?
- Каждый ювелир имеет собственное клеймо, которое он ставит на свои работы. Так позже можно узнать о том, кто автор той или иной вещицы. В годы обучения в университете разработка клейма была одной из семестровых работ, я выбрала тюльпан, который позже за мной и закрепился.
- Интересно, что всё вокруг растений вертится...
- Может потому, чтоя чуть не стала биологом, как мама. Профессию ювелира выбрала почти случайно, хоть в моей семье и были люди искусства, например, дедушка-скульптор. А у мамы была подруга-ювелир, которая так интересно рассказывала о своей специальности, что я решила попробовать, поступив в школу ювелиров, позже продолжив обучение в университете. О своём решении ни минуты не пожалела.
- Ваши работы часто принимают участие в выставках?
- Да, я регулярно «выставляюсь». Став членом Объединения молодых художников FISE, много участвовала в групповых выставках, как в Венгрии, так и в других странах. В 2005-2006 гг. была стипендиаткой престижного конкурса художников прикладного искусства им. Лайоша Козмы, в каждом году проходила отчётная выставка стипендиатов. Были у меня уже и персональные выставки - вбудапештских галереях «Ezust» и «Mag», в галерее «Erdesz» в Сентэндре.
- Наверное, перед выставками работы особенно много?
- Конечно, идей-то море, но не всегда есть время на их воплощение, хочется уделять внимание и мужу, и сыновьям. Думаю, все женщины-художницы, у которых есть семьи, сталкиваются с необходимостью искать компромисс. Но перед выставками занимаюсь только творчеством, благо, родные относятся к этому с пониманием.
- А что даёт Вам творчество?
Приятно приносить людям радость. Часто бывает, что купив, например, кулон, человек обращается ко мне с просьбой дополнить его серьгами или кольцом. Очень радостно знать, что твоя работа кому-то нужна, нравится, приносит удовольствие, что сделанную тобой вещь человек хочет носить! Это окрыляет!
- Желаю дальнейших творческих успехов!

Элина Ковач / журнал «Венгрия», май 2008 г. 
www.abaffy.hu




«ПЕРВЫМ ДЕЛОМ, ПЕРВЫМ ДЕЛОМ САМОЛЁТЫ...»

 

Б-17Ф, МИ-24, МИ-8Т, СУ-22, МИГ-29... Для кого-то это только буквы и цифры, но для «уже не совсем, но всё-таки ещё молодого» (по собственному определению) художника Роберта Машера (Mascher Robert) это - источник вдохновения. Только самолеты, вертолёты, дирижабли (а речь идёт именно о них) изображает автор на своих полотнах, графиках, плакатах (www.aviationart.hu). А ещё конструирует всевозможные летательные объекты.
- Почему именно самолёты?
- Как все мальчишки, c детства я рисовал машинки, пароходики, самолётики. Потом стал собирать макеты. Перепробовал разные, но интерес остался только к самолётам. Остальные мальчишки выросли из этого, стали «серьёзными», а я всё-ещё «рисую самолётики».
Поступление в Институт прикладного искусства на кафедру промышленного дизайна дало возможность и рисовать, и проектировать, и моделировать. Особенно полюбились занятия по скульптуре, которые после окончания института  мне очень пригодились. Именно тогда я создал серию пространственной пластики: 4-5метровые скульптуры - всевозможные «летающие» рыбо-птицы, птицы- деревья, которые «поселились» в интерьерах некоторых  торговых центров.
- Насколько я знаю, Вы всё ещё учитесь?
- Да, в 1996 году я получил диплом специалиста, а спустя 9 лет решил продолжить обучение и защитить докторскую диссертацию. Кроме того, это постградуальное обучение даёт мне возможность в качестве вольнослушателя посещать занятия живописи и рисунка в Академии Художеств. Это очень важная для меня возможность: прежние сокурсники немного посмеивались над моей «самолётной» темой, а здесь именитые мастера поддерживают моё творчество и лишь помогают в освоении правильной изобразительной техники.
- А пилотом Вы стать не хотели?
- В юности очень хотел обучиться  пилотному мастерству, но тогда не было возможности, а сейчас – времени (работа, семья). Но обожаю летать в качестве пассажира. Мне даже посчастливилось летать на МИГ-21.
- Много ли таких «самолётных» художников?
В мире – да, причём настолько, что они даже объединяются в организации. Например, я являюсь членом Британской и Американской Гильдий Авиационных Художников, а вот в Венгрии, похоже, я такой один.

Зато здесь меня выбрали главой Объединения Молодых Художников Прикладного Искусства (FISE) – жизнь в студии бурлит, мы постоянно проводим выставки, встречи-обсуждения, приглашаем зарубежных коллег и сами «выставляемся» за границей. Сейчас как раз ищем возможность поехать с выставкой в Москву – себя показать, на других посмотреть. Первокурсником по программе обмена студентами я был месяц тогда ещё в Ленинграде, набирался опыта в Институте прикладного искусства им. Мухиной. Город, его архитектура, скульптуры – всё поразило меня тогда своим величием, огромными размерами! А белые ночи!..
- А с чем у Вас ассоциируется Москва?
Военная академия воздушно-космической обороны им.Жукова, Домодедово, Внуково – всё, что связано с небом.
- О чём Вы мечтаете?
В настоящее время разрабатываю для венгерской компании „Corvus Aircraft”, выпускающей небольшие спортивные самолёты, внешнюю концепцию и дизайн салона (кабины). Так вот, я мечтаю сесть в сделанный по моим проектам самолёт и полететь...

Элина Ковач / журнал "Венгрия", 2008 г.

Комментариев нет:

Отправить комментарий